Gracian

Карманный оракул

или

Наука благоразумия.

Где собраны афоризмы, извлеченные из сочинений
Лоренсо Грасиана(1601-1658)


ПРЕДИСЛОВИЕ

Имя Бальтасара Грасиана (1601-1658) занимает выдающееся место в истории мировой культуры. Его творчество вбирает в себя все многообразие испанской литературы XVII века, времени её расцвета, и в то же время стоит в ней особняком.

Убежденный моралист, обладатель мощного, сатирически окрашенного литературного дара, Грасиан формировался в монашеской, иезуитской среде, что, возможно, и привело его к положению отщепенца, маргинала, обреченного на непонимание и осуждение в среде собратьев. Поначалу причинами недоверия к нему руководства ордена были "тяжелый характер" и "склонность к меланхолии", затем - по мере выхода в свет его пронизанных критическим пафосом книг - непримиримый бунтарский дух.

Грасиан был прирожденным проповедником, и это как нельзя лучше подходило для удачной церковной карьеры, однако совершенно не вязался с ней подчеркнуто мирской характер его принципов, которые отточенная риторика превращала в действенное орудие разума. Уже его литературный дебют - моральный трактат "Герой" - был издан самовольно, вопреки запрету для членов ордена печатать что-либо без предварительного одобрения начальства, вопреки завету самого Игнатия Лойолы. На обложке этого ещё вполне безобидного свода наставлений, в торжественном, по-испански "важном" стиле описывающего двадцать главных качеств подлинного героя, и появилось впервые имя Лоренсо Грасиана, позаимствованное автором у своего кузена, а потому и однофамильца. По-видимому, Грасиан намеренно воспользовался уловкой, которая на деле не могла ввести кого-либо в заблуждение. Вслед за "Героем" выходит "Политик", задуманный как его продолжение, посвященный воплощению начертанного идеала в деле управления государством, а затем - на протяжении 1640-х годов - трактат-антология "Остроумие" и новый этический трактат "Благоразумный". Раз за разом все сильнее проступает в сочинениях Грасиана свободный мирской дух. Подзаголовок к "Остроумию", насыщенному извлечениями из благочестивых проповедей, и всё же обучающему прежде всего мастерству словесного выражения собственной мысли, служит ещё одним определением отнюдь не религиозному таланту Грасиана: "искусство Изощренного ума". В "Благоразумном" же появляется новая, и очень важная его составляющая - нота разочарования в современности, своеобразный сторонний взгляд интеллектуала на больное общество - взгляд, подразумевающий уединение.

Через год после "Благоразумного", в 1647-м году, появляется "Карманный оракул, Или афоризмы, извлеченные из сочинений Лоренсо Грасиана". Уже в подзаголовке, который нынешнему читателю ничем не покажется примечательным, заключена игра слов, столь характерная для барочной литературы.

У современников Грасиана термин "афоризм" ("изречение", "сентенция", "максима" и т.д.) ещё ассоциировался со знаменитыми "Афоризмами" Гиппократа, терапевтическими и гигиеническими предписаниями. Автор же испанских афоризмов намерен выступить в роли врача морального. Ибо в своих нравах современное ему общество уже достигло "кризисной" стадии ( и этому, поначалу медицинскому, термину Грасиан придает более широкое - моральное и социальное - значение в "Критиконе", более позднем своем сочинении), когда впервые выясняется, обнаруживает себя природа патологического процесса и уже возможно вмешательство врача. Её-то и констатирует первый афоризм книги, а второй с предельной, подобающей "оракулу", вестнику судьбы, краткостью, формулирует кризисную суть этой зрелости: "Натура и культура - два стержня, на коих красуются все достоинства". Это противопоставление в сжатом виде заключает в себе всё барочное мировоззрение зрелой мысли Грасиана: с одной стороны "натура", - то, что от рождения даётся человеку Природой, его особые силы, способности, возможности, а с другой - "изощренность" ума, изобретательность, то, что надо взрастить, воспитать в себе, чему человек учится, сам формируя свою личность. Грасиан-мыслитель знает, что две эти стихии равновелики по значению, что "одно без другого - полдела", но Грасиан-моралист воспевает в "Оракуле" культуру. Ведь даже мудрость (как способность), а тем более другие таланты, природные силы - это случайный, никем не заслуженный дар, и в их приобретении никто тебе не поможет, в то время как знание, сила понимания именно приобретаются, их наличие зависит от человека, и в их поиске Культура - его советчик, оракул. Потому-то так часто и слышны в книге подсказки "изощренного ума": "действовать скрытно", "пусть в тебе нуждаются", "избегать побед над вышестоящим" и т.д. Однако, самостоятельная мощь одаренной личности, подчас слепая, даже губительная, но великая самим своим порывом, - ценность для Грасиана не меньшая. В этой подчеркнутой напряженности решения, в барочной дисгармоничности, парадоксальной изощренности рассуждения он - сын своей страны.

Вскоре за "Карманным оракулом" последовал "Критикон" - воплощение монументального замысла философского романа о сути человека и человеческом обществе. Вторая его часть под названием "Осень зрелости", пропитанная едкой социальной критикой, переполнила чашу терпения начальства. Не помогли и вышедшие через два года вполне благочестивые "Размышления о причастии". В 1657-м году Грасиан был лишен кафедры проповедника, отстранен от преподавания и приговорен к ссылке и строгому покаянию " на хлебе и воде". Однако, уже при жизни автора его сочинения обрели общеевропейскую интеллектуальную славу, меньше века спустя признали себя его наследниками великие французские моралисты, и уже в 1742-м году, задолго до первых в России публикаций Сервантеса, вышел в свет русский перевод "Карманного оракула".
Вечный отщепенец, "нонконформист" бесславно завершивший свои дни в родной Испании, стал одним из духовных учителей всего европейского Просвещения.